Угроза вторжения - Страница 124

124

— Тянуть с Гогой больше нельзя. Завтра же начинай крутить депозитарий банка. Гога возвращается через три дня, к этому времени там не должно быть ни копейки. Без наркоты я его оставил. Посмотрим, как с него крутизна пластами сходить начнет!

— Послушай, Борис, может, не гнать коней? Дадим ситуации устаканиться. Пусть еще недельку-другую посидят безвылазно на даче. А я тем временем все подготовлю. Да и с наездом нужно до конца разобраться.

— Кстати, что там произошло?

— Навел кое-какие справки через блатных. Сведения подтверждаются. Похоже, действительно залетные беспредельщики ошиблись адресом. Кто же знал, что нарвутся на этого отмороженного Максимова! — натянуто хохотнул Гаврилов. — Между прочим, имеем шанс предъявить претензии и потребовать компенсации. Если ставить вопрос в таком ключе, то тех, кого Максимов не успел подстрелить, сдадут в два счета, как Павлик Морозов. Как предложение? Еще надо установить, кто вкладывает деньги в Гогу.

— Расслабься, Гаврилов. Нахватался, блин, на вольных хлебах бандитских замашек. «Претензии предъявить»… Тебе что — денег на жизнь не хватает? Твое дело собирать информацию и при этом не совать голову туда, куда не влезет остальное.

— Кстати, о деньгах, — оживился Гаврилов. — Зачем гнать коней, если мы еще не знаем, откуда Гога берет деньги. Я же считал, вернее, читал анализ Кротова, на одной наркоте и импортной водке, пусть и трижды разбавленной скипидаром, таких денег не сделаешь. Значит, есть у Гоги где-то за бугром добрый дядя.

— А это уже не твоя забота, — как мог спокойно сказал Подседерцев.

— Естественно, но все-таки не грех знать, у кого такие бабки конфискуем.

— Делай свое дело и не лезь в высшие сферы. Завтра же начинай.

— Боря, сам подумай, зачем гнать?

— Я сказал — завтра!!! — неожиданно сорвался Подседерцев.

Гаврилов вздрогнул, лицо сразу же заострилось.

— Вот только орать не надо, — прошептал он.

— А ты не доводи! Короче, заканчиваем операцию ударными темпами и ложимся на грунт. Под банк мы уже подкопались, теперь снимаем деньги, гасим липовый филиал и подставляем Гогу под ножи авторитетов. Все! — Подседерцев прикрыл глаза и откинулся на подголовник.

Опять запищал пейджер. Подседерцев поморщился, словно по виску провели раскаленной спицей.

— Да засунь ты его, блин, в жопу! — прошипел он.

Гаврилов быстро пробежал глазами сообщение и нажал кнопку сброса. Медленно убрал пейджер в карман и сказал:

— Может, туда и всю остальную технику засунуть? Предупреждаю, моя задница не безразмерная.

Подседерцев покосился на него, но промолчал. Понял, на что намекает Гаврилов. С финансами, как у всякой государственной конторы, у Службы была вечная напряженка, а аппетиты аховые. Если удавалось добыть деньги через «фирмы друзей», то легально потратить их было сложно. Спецтехнику закупал Гаврилов, беспроблемный пропуск через границу организовать было несложно, ставил на баланс своей фирмы и безропотно передавал в вечное пользование Службе. Неделю назад через него как раз прошла партия подслушивающей аппаратуры.

— Я от этой операции только геморрой имею, — проворчал Гаврилов. — А деньги на жизнь зарабатывать надо. Мне агент срочную встречу назначает, трудно догадаться, да?

— Женского рода агент?

— Успокойся, мужского.

— Трудоголик! — Подседерцев с трудом повернул голову, невесть откуда взявшаяся боль сверлила висок. — Ты меня понял, Гаврилов, или еще раз повторить?

— Понял, не дурак. Три дня так три дня. — Он нервно забарабанил пальцами по свернутой в трубку газете. — Кстати, Журавлев на встречу с тобой напрашивается.

— Что ему надо?

— Хочет обсудить перспективы. Что-то там связанное с Кротовым.

— Не будет перспективы, — коротко бросил Подседерцев как о давно решенном. — Заканчиваем с Гогой и рубим концы.

— Кстати, я возил анализы Журавлева своему специалисту. Стресс без последствий не прошел. Спец утверждает, что рак сейчас начнет прогрессировать. Обследования в клинике дали бы точную картину, но и по анализам ясно, что Журавлев уже не жилец. О трех месяцах речи уже нет, жить ему осталось недели, так сказал мой спец.

— Тогда тем более, — немного помолчав, сказал Подседерцев. — Пора рубить концы.

— Хозяин — барин, — проворчал Гаврилов, покачав головой.

Он ждал, что Подседерцев протянет на прощание руку, может быть, очнувшись от своих забот, все-таки поздравит с успехом. Не дождался. И молча выбрался из машины, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Когти Орла

Кротов закинул голову, потерся затылком о холодный кафель. Сквозь полузакрытые веки долго разглядывал Максимова, отчего стал похож на задремавшую птицу.

— Для банального боевика ты чересчур много читаешь. Я же наблюдал за тобой все это время. Где таких воспитывают, не скажешь?

— Не скажу.

— И бог с тобой, — равнодушно кивнул Кротов. — Возможно, основная ошибка Гаврилова и состоит в том, что взял тебя в это дело. — Рука Кротова потянулась к узлу галстука, потом бессильно упала на колени. — Я знал, что без вмешательства посторонней силы не обойдется. Кое-кто через ГРУ всегда имел особые интересы и виды на развитие страны, но никогда этого не афишировал. Кремль старался и близко не подпускать серьезных экономистов к военным, это единственное, что гарантировало от военного переворота. Если бы военные на следующий же день после захвата власти могли привести к власти дееспособное правительство, нами бы давно правил Пиночет. Старые дела, они, как мертвецы, до сих пор влияют на жизнь живых! — Показалось, что в сложнейшем компьютере, спрятанном в голове Кротова, произошел сбой, он начал самопроизвольно выдавать информацию. — Собираешься уходить к своим?

124