Угроза вторжения - Страница 170

170

«Все еще дрыхнут, конспирации мы не нарушим. Да и до приезда Гаврилова нас вряд ли штурмовать начнут», — подумал он и стал спускаться в полуподвал.

Инга вздрогнула от испуга, когда он открыл дверь в сауну. Потом в ее глазах вспыхнул огонек, губы тронула улыбка победительницы.

— Учти, Максим, оставишь народ без завтрака, — сказала она, протягивая навстречу ему руки.

Крылья Орла

Запомни, Олаф, только сила, дарующая жизнь, может дать бессмертие. Когда твои силы на исходе, когда раны не дают спать, единственное, что вернет тебя к жизни, — любовь женщины. Сумей разбудить дремлющие в каждой могучие первородные силы, и они омоют тебя животворным бальзамом. Разбудить силу женщины — великое искусство. Но совладать с ней, направив ее себе во благо, — истинная магия. Научись отдавать ровно столько, сколько надо отдать, и брать столько, сколько тебе требуется. Разбуженная сила женщины подобна солнечному свету: она согревает и врачует, но может испепелить. Бессмертие лежит посредине. Не удержишься на тонкой, как волос, грани, погибнешь сразу или навеки станешь рабом.

* * *

…Сначала она следила за ним сквозь опущенные веки. Потом взгляд замутился, веки плотно, безжизненно легли на глаза, губы раскрылись. Пальцы, сжимавшие его поясницу, ослабли, безвольно скользнули вниз, чиркнув по высушенной жаром коже острыми ноготками.

* * *

…А он вел ее все дальше и дальше. Выше и выше. Поднимал на самую вершину, останавливался, давая захлебнуться высотой, и сталкивал в бездну. Но тут же подхватывал и вел еще выше. К новой вершине. И так сотни раз, пока она не поняла, что нет вершин, есть только безбрежное небо. Бездонное, как бездна, и пьянящее, как высота.

Он уже видел, как в ней ожило и забурлило красно-золотое свечение. Оно тугими горячими волнами билось в его бедра. Он ждал, когда исчезнут красные тона и волны станут цвета морской воды за мгновение до рассвета, и лишь тогда позволил горячей волне устремиться внутрь себя. Золотистый, прозрачный свет хлынул в поясницу. Он, выгнув спину, помогал свету подняться по позвоночнику вверх, к дрожащим от напряжения плечам. Вскрикнул, когда свет взорвался тысячей золотых искр в голове. Свечение схлынуло вниз, превратившись в нежно-розовое, в нем вскипали и тут же гасли красные водоворотики. Острая боль буравчиками колола тело, выдавливая все, что накопилось в нем за долгие, изнуряющие дни и ночи. Он со стоном упал на ее горячее тело, прижался губами к выемке под острой ключицей. Золотисто-розовое свечение, переливаясь перламутровыми волнами, затопило все вокруг. На бесконечное мгновение мир исчез, остались лишь гулкие удары двух сердец…

* * *

Инга пришла в себя первой. Села, встряхнула головой, рассыпав по плечам влажные волосы.

— Максим, ты жив? — Голос ее стал глубоким.

— Больной скорее жив, чем мертв, — прошептал Максимов, не открывая глаз.

— И я. — Инга провела ладонью по его груди. — Сердце вот-вот выпрыгнет. — Она вздохнула и опять тряхнула головой, словно пытаясь прогнать наваждение. — Зверь ты, Максимушка. Я о таком только читала.

— Знания, полученные вне чувственного опыта, для женщины — смертельный яд, — пробормотал Максимов.

— Ладно, чревовещатель, не добивай несчастную. — Она встала, подхватила с пола полотенце. — Моя бы воля, я бы этих охламонов не только без завтрака, но и без обеда оставила бы.

Он повернул голову и посмотрел на стоящую у дверей Ингу. Полотенце осталось в руке, свободная, раскованная поза женщины, уверенной в красоте своего тела. На плечах еще алели следы его пальцев.

— Инга, спроси то, что хотела спросить.

Она облизнула прикушенную губу и улыбнулась.

— Максимушка, а можно так всегда?

— Можно.

Искорки в ее глазах неожиданно погасли.

— Наверно, только в твоем городе в маленькой зеленой долине, — вздохнула она. — Только там любовь не причиняет боли.

Сейчас она напомнила ему прирученную тигрицу. Остались грациозная сила и завораживающая опасность, скрытые в каждом изгибе тела. Но глаза уже не высматривали жертву, а щурились от разливавшегося по телу умиротворения.

— Не знаю, Инга. Я там еще не был.

Дверь захлопнулась. Холодная волна донесла до него полынный запах ее волос и неповторимый аромат здорового женского тела.

Максимов сел на полке, встряхнул плечами. Усталость и боль исчезли без следа. Он знал, что теперь ссадины и синяки пройдут сами собой за день. Он прижался затылком к горячим доскам стены. Тепло приятно жгло кожу. Сердце мерно стучало в груди, тугими волнами толкая по венам кровь.

Он заставил себя вспомнить, кто он, кто Инга и как они оказались рядом в этой точке пространства и времени.

«Врага можно и должно любить, иначе победить невозможно. Но никогда не забывай, что он — враг», — вспомнил он старое правило и тяжело вздохнул.

Магия кончилась. Жизнь продолжалась.

Глава сорок вторая. Капкан

Цель оправдывает средства

Гаврилов, брезгливо поморщившись, смахнул промасленную ветошь с табурета. Садиться не стал, сиденье блестело от пролитого масла. Он огляделся по сторонам. В боксе автосервиса кроме этого колченого табурета и пары автомобильных кресел сесть было не на что. Он протер ладонью полированный бок «Ауди» и присел на край капота, пристроив ногу на бампере.

Хотелось курить, он помял в руках пачку и сунул в карман, запах дыма, смешавшись с маслянистым духом, пропитавшим воздух бокса, особого удовольствия не сулил.

В яме под машиной послышался тихий свист, потом что-то зашуршало по днищу.

170